-- Спасите! - закричал Паниковский, когда "Антилопа" с ним
поровнялась.
     -- Бог подаст, -- ответил Балаганов, свешиваясь за борт.
     Машина обдала Паниковского клубами малиновой пыли..
     -- Возьмите  меня!  -  вопил Паниковский из последних сил,
держась рядом с машиной. - Я хороший.

В  первый раз за арбатовский период жизни на лице мученика
автомобильного дела появилась улыбка. Он выскочил из  машины  и
проворно завел тяжело застучавший мотор.
     -- Пожалуйте, - сказал он, - куда везти?
     -- На  этот раз-никуда, - заметил Балаганов, - денег нету.
Ничего не поделаешь, товарищ механик, бедность.
     -- Все равно садись!  -  закричал  Козлевич  отчаянно.  --
Подвезу  даром.  Пить  не будете? Голые танцевать не будете при
луне? Эх! Прокачу!
     -- Ну что  ж,  воспользуемся  гостеприимством,  --  сказал
Остап,  усевшись  рядом  с  шофером.  -  У вас, я вижу, хороший
характер. Но почему вы думаете, что  мы  способны  танцевать  в
голом виде?
     -- Тут  есть  такие,  --  ответил  шофер, выводя машину на
главную улицу, - государственные преступники.
     Его томило желание поделиться с  кем-нибудь  своим  горем.
Лучше  всего,  конечно,  было  бы рассказать про свои страдания
нежной морщинистой маме. Она бы  пожалела.  Но  мадам  Козлевич
давно  уже  скончалась  от  горя, когда узнала, что сын ее Адам
начинает приобретать известность как  вор-рецидивист.  И  шофер
рассказал новым пассажирам всю историю падения города Арбатова,
под   развалинами   которого   барахтался  сейчас  его  зеленый
автомобиль.
     -- Куда теперь ехать? -- с тоской  закончил  Козлевич.  --
Куда податься?
     Остап  помедлил,  значительно  посмотрел  на своего рыжего
компаньона и сказал:
     -- Все ваши беды происходят оттого, что вы правдоискатель.
Вы просто ягненок, неудавшийся баптист.  Печально  наблюдать  в
среде  шоферов  такие  упадочнические  настроения.  У  вас есть
автомобиль -- и вы не знаете, куда ехать. У нас дела похуже  --
у  нас  автомобиля нет. Но мы знаем, куда ехать. Хотите, поедем
вместе?