Хорошо, о комсоргах.

Старшая пионервожатая (СП): Селедкина! Я тебя умоляю! Их там 4 штуки в очереди стоят, а нам еще про афганцев и зарницу обсудить надо. Так что давай без твоих штучек!

Селедкина (в дальнем от СП углу пионерской комнаты заинтересованно листает подшивку Смены за лет 5 назад): Угум…
СП: Так, ребята, лишних вопросов не задаем, голосуем оперативно. Вась, зови первого.

Пионер Вася из 6В – оранжевый одуванчик в очках – высовывает голову в коридор и вежливым голосом закоренелого отличника приглашает первого из очереди пионера, желающего получить рекомендацию Совета дружины на вступление в комсомол.
Члены Совета дружины замолкают, делают напряженные лица, Селедкина продолжает читать, входит Первый – ничем не примечательный пионер лет 14-ти, в мятом галстуке.

Первый: Здрассссьте. Мне рекомендацию в комсомол бы.
СП: Представься, расскажи – зачем ты хочешь вступить в ВЛКСМ? Какие задачи ты перед собой ставишь, к чему стремишься?
Первый (теряясь): Коля я… то есть Метелкин Николай из 8-го Г… ну я это… про ордена учил… а про задачи нам не говорили… а чО, все встуают, а я чО – рыжий что ли…
Леля (из 4-го А, она совсем недавно в пионерах вообще и Совете дружины в частности, ей еще все интересно): скажите, а каких пионеров-героев вы знаете?
Первый: ну… это… Матросов…
СП: Матросов, конечно, герой, но подвиг свой совершил уже выйдя из пионерского возраста. Вот что, Николай, давай ты еще поготовишься, а потом придешь. А сейчас мы по тебе даже голосовать не будем, сам ведь видишь, что не готов. Иди, следующего зови.
Первый: а чО – про ордена-то не надо что ли?
СП: Иди, Коля, иди.

Заходит Эдик. Высокий красавец из 8-го Б. Спортсмен, гордость школы, всеобщий любимец, обладающий при этом неискоренимой воспитанностью и застенчивостью.

Эдик: Добрый день. Алексеев. 8-ой Б. Хочу вступить в комсомол. Готов ответить на ваши вопросы.
НХ: как ты относишься к обстановке в секторе Газа?
Эдик: Как все прогрессивное человечество. У нас и номер по этому поводу в агитбригаде есть. Видели, наверное, все.
НХ: Довожу до сведения всех присутствующих, что Эдуард бумажных журавликов в помощь японским детям не сдавал! Нежелание помочь дружественному народу – это недостойно будущего комсомольца!
Эдик: Я в то время на соревнованиях был.
Селедкина (поднимая голову от журнала): вообще-то Эдик уже столько помощи всем и каждому оказал, что уж без 30-ти его журавликов японские дети как-нибудь обойдутся. А на соревнованиях он, между прочим, первое место занял, школе грамоту дали. Про его успехи в боевой и политической все и так знают. Давайте уже голосовать.
НХ: А еще он политинформацию на прошлой неделе пропустил!
Селедкина: Да все уже «за» проголосовали. Ты как? Воздержалась?
СП: Поздравляем, Эдик. Вот тебе рекомендация Совета дружины. Так держать!

Входит Мокина, чванливая отличница, зубрилка, ябеда и подлиза. Все знают, что пятерки у нее не настоящие, а «выплаканные».

Мокина: Здравствуйте.
НХ: Люда, скажи, какие у тебя представления о счастье?
Мокина: Борьба!
Селедкина: Греко-римская?
Мокина (взвизгивая): Что она опять!
Селедкина: Люда, а ты можешь цитаты не из классиков, а из своей головы брать?
СП: Селедкина!
Леля: а каких пионеров-героев вы знаете?
Мокина: Всех!
Леля (восторженно-удивленно) оооой!
Селедкина: и кто из них был награжден орденом Красной Звезды?
СП: Селедкина!
Вася: Какими орденами награждена пионерская организация?
Мокина (отвечает так, что от зубов отскакивает): Вообще-то про ордена, символику и атрибутику в третьем классе учат.
Селедкина: А скажи, Люда, какова цена хлеба?
Мокина (чувствует подвох, но не знает, что делать – не учила про такое): Смотря какого. Батон 25 копеек, черный – 18.
Селедкина: Значит, Люда, для блокадников хлеб стоил 18 копеек… и для шоферов дороги жизни булки были по 25…
Мокина пунцовеет и выбегает из комнаты.
СП (тоскливо): Селедкина, прекрати! Она к завучу побежала, а у нас еще зарница и афганцы…

Входит Рома Кагнер, известный всей школе балабол.

Селедкина: О! Рома! Скажи, Рома, кто такой пионер?
Рома: Пионер – это звучит гордо. Вот в дореволюционные времена пионерам жилось не сладко! Всякие старорежимные элементы били их шпандырем, выволакивали за волосы… от этого они линять начинали, хоть в дом не заходи. Но встали пионеры, все – как один, плечом к плечу, и помогли революционерам свергнуть самодержавие. А потом, держась за хвост синей птицы, пришли в наше светлое будущее. Ура, товарищи!
СП: Рома, давай серьезнее.
Леля (восторженно-удивленно): А до революции не было пионеров!
Вася (менторским тоном): пионерская организация была основана в мае 1922 года.
НХ: 19 мая.
Рома: Так я и говорю, 19 мая все, как один, на маевку!
СП: Рома, сейчас за кем-то дверь закроется.
Рома: да ладно! Пионер – это значит первый!
СП: Голосуем!

Да, в нашей школе всегда серьезно относились к формальным традициям.

Эдик живет в подмосковье, что-то там частно предпринимает в разрешенных налоговым кодексом пределах. Вечерами посещает бассейн.
Пионер Вася теперь еще умнее, чем прежде. Только лысый. И, как многие американцы, в шортах. Живет в Лос-Анджелесе.
Мокина – дама с несложившейся личной жизнью, учит сложению и умножению учеников начальных классов.
Леля – живет в Санкт-Петербурге. Ипотечный брокер. Блондинка. Красавица.
Н.Х. – все такая же зануда.
Селедкина - в вечном поиске.

По поводу верю-не верю один кулинаревич когда-то написал:

Нас мотает от края до края,
По краям расположены двери,
На последней написано: "Знаю",
А на первой написано: "Верю".

И, одной головой обладая,
Никогда не войдешь в обе двери:
Если веришь - то веришь, не зная,
Если знаешь - то знаешь, не веря.

Собственно, он был относительно прав.

Ночь. Передо мной огромная рулетка неба.
Я и игрок, и шарик. Брошенная чьей-то неведомой рукой, качусь по кругу звезд. Меня мотает по млечному морю, как корабль, ведомый в истории недоучкой-капитаном. Меня прибивает к разным берегам. И многие звезды готовы дать моей душе надежный и спокойный приют. Но мой челнок мчит меня дальше, судьба манит вперед. Идти и не оглядываться.

-Ваши ставки, господа!

Я делаю ставки. Ставлю на свою жизнь. Крупно и по мелочи. Когда как. Как придется. Сколько завалялось в кармане. Сколько не жалко.

-Играйте и выигрывайте, господа!

Лунный свет заливает все вокруг. От него не холодно и не тепло. Равнодушно.

-Поздно?
-Еще нет!
-Я не смогу, не справлюсь!
-Если захочешь! Пойми, нам никто не даст бытия, нам никто не зажжет огня. Но нам дали эти дрова и эти спички. Не верь – покоя нет. Призрачный обман.
-А любовь?
-Она никогда не кончится. А то, что кончается… потеряное равно потере. Не больше.

-Играйте, господа, играйте!

Лучшая пора – ночь. Интриганка и авантюристка, пуританка и развратница, жена и любовница, палач и лекарь.

Все просто. Я очень быстро читаю, еще быстрее печатаю и очень медленно думаю. Мне это помогает в работе.
Я могу сделать текст таким, чтобы он встал на свое место. Я могу сделать с ним все, что захочешь. Повернуть фразу так, что она изменит значение; поменять местами абзацы, чтобы диалог заиграл; выкинуть одно слово, изменив эмоциональную насыщенность текста.
Увы, это умение нестабильно, я вообще человек настроения.

О сказках.

Направо пойдешь – коня потеряешь.
Налево пойдешь – свободу потеряешь.
Прямо пойдешь – голову потеряешь.
   (А.Никитин. Трое из леса)

И что за дрянь подобрана для эпиграфа? От смотрите, она еще Никитина читает. Гадость какая! Что же дальше будет? … Оооой, она никак навострилась писать второй эпиграф! … Ну-ну, пиши, пиши… Достоевский…

Боже мой, я не знаю, куда я направляюсь!
Но если бы я знала, куда я направляюсь, то я бы туда
не направлялась. Но не зная, куда я направляюсь,
я не знаю, как туда не направиться,
потому что я не знаю, куда я направляюсь!
Черт побери, все совсем не так, как должно быть!
А мне еще говорили, что будет весело!
   (Р.Шекли. Варианты выбора, или Пить надо меньше)

Итак, перед нами распахнута дверь. Нет, не так. Дверь. Шаг. Еще шаг…

(На трибунах редкие крики. Кое-где транспоранты «Шайбу! Шайбу!» Ничччего не понимаю… При чем тут шайба?! Бред какой-то. Возьми себя в руки!)

Шаг сделан. Она входит в кабинет. Она, СТ. Неясный силуэт в проеме превращается… Он превращается… В удобные элегантные шорты!

(Какие шорты! Совсем с ума спрыгнула? На землю вернись. Алло!… Ох, и трудно с тобой. Ну, слава богу!)

Силуэт превращается в толстого низенького коротышку за долгим, бескрайним, просто бесконечным столом. Стройные ноги гостьи по щиколотку утопая в мягком покрытии несут ее прямо к монументальному столу.Ох! Лучше б они сразу подогнулись. Еще два шага по инерции.
– Привет, СТ. Подожди минутку, я сейчас.
Красные оттопыренные уши, остатки пегой шевелюры. Глаз нет. Нет, есть! Вон они. Полностью утонули в зеркальце. Маленьком круглом зеркальце из женской пудреницы. Лежит на столе, а глазки елозят по нему. И это зеркало его души? Светленькие, водянистые, посаженные на щеки. О, эти щеки! Остальное лицо просто бесплатный довесок, малозначащая нагрузка, набор костомашек к супу. Самая весомая деталь всего лица. Но какие щеки! «Чем он там занимается?»
Коротенькие толстенькие пальчики потеют и сосредоточенно давят прыщик на носу. Тоненькие губки поджаты и приоткрывают мелкие зубы. Кончик языка высовывается из-за них и бегает из стороны в сторону.
Взгляд гостьи поднимается от подбородка… подбородков…

(Ннну? Не натешилась еще? Ню-ню… ну, если полный, но недолгий столбняк СТ может быть приравнен к потере коня, так и быть. Прокатит. Замяли для ясности.)

****************************************

Шаг сделан. Она входит в кабинет. Она, СТ. Неясный силуэт в проеме превращается в высокого крепкого мужчину средних лет в темно-голубом блейзере, белой рубашке и бордовом галстуке. Короткая стрижка открывает широкий лоб с залысинами. Кое-где в висках проскакивает робкая, не по возрасту, сединка. Глаза умные, какого-то металлического оттенка. Мигом ощупывают-обыскивают фигуру гостьи, останавливаются на лице. Небольшие крылья узкого носа. Широкие скулы натягивают темную сухую кожу лица. Губы в нитку. Маленькие уши прижаты к черепу. Нда… порода чувствуется. Наверняка «характер нордический».
На столе бук, айпад, айфон, канцелярский набор. Плотная пачка визиток. Одинокий листок в тощей папке. И пепельница. Пустая. Ничего лишнего. Серая драпировка на стенах. Шторы-жалюзи, два мягких кресла. Между ними бар. Из-под ног убегает прямая, как стрелка, дорожка и скрывается под столом. На медовом рисунке деревянного паркета прозрачный лак толщиной, наверное, в палец. С виду – чистое стекло. Да, сойдешь с дорожки – не соберешь костей!
– Садись, - глазами на кресло, - сейчас закончу и поговорим.
Кресло мягко подхватывает и обнимает, чтобы никогда больше не отпустить. Пушистые подлокотники сами подныривают под тонкую руку, и тело замирает. Сопротивление бесполезно.
Хозяин возвращается к трубке. «Меня это не интересует. Я сказал тебе быть вечером на вокзале и встретить человека. Заткнись и слушай! … Мне плевать на твои проблемы!… Сейчас все болеют. О премии, кстати, забудь, ее заслужить надо. Можешь пока на сухари переходить, стройнее будешь. Бесплатный шейпинг. Ты мне спасибо должна сказать, что еще работаешь. Тварь неблагодарная. Сейчас же марш на работу! Ничего, что обед. Все обедают на рабочем месте… Можешь… Много вас таких. Я пальцем щелкну – десяток прибежит на твое место. Не реви, дура! Думаешь? Думаю здесь я! Твой номер шестой, будешь деласть, что я говорю. Даю десять минут. Через пятнадцать – ты уволена. Все!»
Громкий бряк телефонной трубки ставит жирную точку в разговоре. Голова поворачивается, дула зрачков ловят глаза гостьи. Лицо смягчается, улыбка ломает посередине нитку губ.
– Прочел я недавно «Черный обелиск». Поговорим?

(И что? В тюрьму ее посадил? В темный лес ягненка уволок, да? Эх ты! Эпиграф она подобрала! Небось покоя не дает тот задачник по алгебре, в котором твои ответы с правильными не сходились, да? А, навострилась решать задачки с конца, чтоб с ответом сходились? Ну, это комплекс. Комплекс. Детская болезнь левизны. Да нет. Просто нечестная игра.)

************************

Шаг сделан. Она входит в кабинет. Она, СТ. Неясный силуэт в проеме превращается в стройного мужчину в черной рубашке с просторными рукавами, непринужденно расположившемся в широком кожаном кресле. Светлые густые волосы забраны в хвост. Брови изумленно вскинуты. Глаза улыбаются. Мягкие алые губы. На гладкой скуле блик из окна. На рукаве запонка. Бледная кожа, тонкие длинные пальцы. Все в тон. Полная гармония. Тонкий запах Armani смешивается с еще более неуловимым запахом глаженой рубашки и еще чего-то. Чего-то мимолетного, отрывочного. Но приятного.
Мягкий свет, по углам комнаты приглушенный полумрак. Со стены смотрит лицо. Женское. Белое пятно, алая шляпа, черный фон. И все. Эффектно. На столе монитор в черном корпусе. Смотрится благородно и элегантно, почти как рояль. Какие-то немыслимые часы… Ворох линий и дуг. Стальной шарик, неустанно скатывающийся по спирали с тихим жужжанием. Боком на столе – рамка с фотографией.
– Присядь и будь как дома. Подожди секундочку. Я сейчас закончу.
Кивок подбородком в сторону кресла и рука ладонью вверх. «Какие у него пальцы!» На обратном пути неуловимое движение руки и рамка ложится фотографией вниз.
Кресло удобное, высокое, запах кожи.
Разговор окончен, мужчина опускается в кресло напротив. Сверкнув глазами, коротко кланяется: «Я – В.», - и немного погодя, тише, - «здравствуй. Хорошо, что ты пришла.»
Глаза смотрят в глаза не мигая. Запах становится еще сильнее. Ближе он еще приятнее. В руке появляются два высоких бокала. Шампанское приятно холодит небо. Полумрак. И глаза. Что-то говорит, но слов не слышно. Они ни к чему. Удивительная музыка голоса.  Музыка и полумрак…

– Кто тебе разрешал подходить к моему бару? И что ты вообще здесь делаешь?
Резкий голос мечется по комнате, отражаясь от стен и больно бьет в уши. «что это?» Клочья полумрака разлетаются прочь. Сейчас здесь просто мало света. На пороге силуэт. За спиной яркое солнце бьет в глаза. Заставляет сжаться в кресле и замереть испуганно. Жутко хочется поджать ноги. И чувствуешь себя преступницей. «???!!!»
– Что за женщина? Вы чем тут вообще занимаетесь?
Стройная фигура в рубашке спиной к гостье наклонилась в сторону двери. Взгляд снизу вверх.
– Здрасссьть, В.А. Не знаю, что за женщина. К вам, должно быть, пришла. Я разрешил ей подождать здесь. И сам остался – присмотреть. Занять до вашего прихода. Теперь можно идти?
Чей это голос? Это же НЕ ЕГО! Откуда такие интонации? Куда же он?
– Иди.

***********************************

Анекдот прямо. Обхохочешься. Опять облом! Ну почему во всех сказках на распутье ставят только трехсторонние камни?  Это что, традиция такая?! Или предки до четырех считать не умели? А, может, тут все дело в площади основания …(наименьшая площадь при наибольшем периметре… треугольник Рено…) Кто ж его знает. И встречу, что состоялась не вырубишь топором. Так вот. По одной штуке в одни руки. Выбирая, милая, СТ. А уж что выбор не велик, дак это все древние мудрецы виноваты. Или бездари. Кто ж в самом-то деле треугольные камни на распутья расставил?
Вот такие сказки продаются в наших магазинах.

так... не перечитываю.