Для тебя прошел еще один год. Надеюсь, он был не слишком тяжелым. Все-таки больше светлым, чем темным. И радости было больше, чем печали.
Поздравляю с ДР. Пусть в твоем новом году не будет пасмурных дней. Улыбайся.

Ладно, чего уж там... вот и сегодня наступило... и все равно полфорума в курсе...

И оставь свои инсинуации! Сколько свечек, сколько свечек... Мне перманентно восемнадцать! А свечки хватит одной, и задуть проще, и дырок в торте меньше.
Разные подарки бывали. Романтичные, красивые, смелые, прикольные, полезные, от души, для галочки, милые, ужасающие. Разные.

Вот разве рассказать тебе про неожиданные подарки. Ты спросил, и почему-то именно они вспомнились. С другой стороны, а что удивительного, не про колечки же цветочки рассказывать, хотя они порой тоже неожиданно случались.

Когда-то давным-давно, когда соль была соленее, сахар слаще, в офисах стояли 486-е, «пень» был крутью неимоверной, а в нет выходили через модем… Так вот, в те незапамятные времена познакомилась я с одним… конечно, блондином, кандидатом физ-мат наук, сотрудником института микроэлектроники. У него на дне рождения и познакомилась. Ну, познакомилась и познакомилась, с кем не бывает, но я ему прям с порога и ляпнула, мол а у меня ровно через месяц тоже ДР будет. А он обрадовался так, и говорит: «Вот здорово! Прямо сегодня начну тебе подарок готовить!» Я, конечно, удивилась, мол, к чему такая спешка? А он говорит, что ничего не рано, а как раз самое время начинать. Я, конечно, подумала, чего такого он может сделать, чтоб месяц делать? Ну, может, он парусник мне склеить хочет, или замок из спичек построить, или картину крестиком вышить, мало ли какие у людей хобби бывают. Через пару дней блондин мне сообщает, что подарок вырос в 156 раз. Я удивляюсь. Еще через пару дней, когда подарок вырастает в 518 раз, я начинаю приставать, что за подарок, который растет с такой скоростью? Бусики из соляных кристаллов? Нет, говорит, улыбается и розы дарит. Ну, не цыплят же он высиживает в конце концов, микроэлектронщик ведь?! Через неделю подарок вырос в тысячу раз. Я уже перестала строить догадки, и стала просто умирать от любопытства. Сводки о темпах роста подарка поступали ежедневно. К моменту ДР я готова была блондина убить, встать перед ним на колени, задушить и отдать самое дорогое. Утром в день рождения получаю записочку, мол поздравляю и все такое, основное празднование вечером, а пока посмотри вот это, и ссылочка. Зашла я по ссылочке, а там… Красиво там все так, и написано что-то вроде следующего: «У одной хорошей девушки, которую зовут Селедка, тогда-то день рождения. Поздравьте, кто чем можете». А дальше порядка пяти тысяч поздравлений, от знакомых и незнакомых, в стихах и прозе, от банальных всехблаг до потрясающе красивых и искренних, со всех концов света, на разных языках.
Было неожиданно… неожиданно приятно.

Уже три месяца один, конечно, брюнет, был в командировке. И собирался пробыть там еще месяца два. Где, где? Да уж не в Караганде. В дружественном, но очень далеком Китае, что-то там устанавливал и пуско-налаживал на химическом комбинате. А тут мой ДР. И сижу я с утра на работе злая, нервная, дерганая, потому что я не только безумно соскучилась по этой заразе, но ко всему эта зараза уже второй день ни строчечки по мылу ни словечка по телефону. Лазаю в почту каждые пять минут. Выбираю, кому из его семейки первому задать подкупающий новизной вопрос: «Он что, передумал на мне жениться?!» Выбор, скажем, не простой, потому как мама в Магадане, папа в Магнитогорске, брат в Новокузнецке, а сестра в Лондоне. Нет, они там не в командировке, они там на пмж. И вот посреди всех этих переживаний – стук в дверь. Я высказываюсь в духе приходитезавтра. Только длиннее раза в три и бескультурнее раза в четыре. «Я не могу завтра, у меня всего два с половиной часа», - слышу бесконечно родной голос.
Было неожиданно… неожиданно счастливо.

Все пасмурно, ненавистно, обрыдло. Долги бесят, обязательства давят. Никакого просвета. Ползу на работу, ненавижу всех. Отпираю кабинет, включаю свет и остолбеневаю. Кабинет заполняют воздушные шары. Шестьдесят огромных разноцветных, веселеньких, наполненных гелием шаров прилипли к потолку. На каждом – поздравление-пожелание, к каждому на золотой веревочке привязан маленький подарочек. А в глубине кабинета, едва видные из-за шаров, в полном соответствии с голливудскофильмовскими традициями, в нелепых радостных колпаках дудят в дудки и нестройно кричат хэппибездей все 60 сотрудников организации.
Было неожиданно… неожиданно радостно.

Отредактировано Селедка_Таня (2012-01-10 01:19:54)

Девчонки!!!
как здорово, что все мы тут сегодня! и не только сегодня!
спасибо!
всех люблю!

всем цветов) у меня их сегодня косой косить можно, как в цветочном магазине)

Отредактировано Селедка_Таня (2012-01-10 23:07:28)

SeMa

второй день только и делаю, что дую) но это как всегда.
надеюсь, в субботу закончить)

классный тортик)

ну ничего себе!!!

я прям так расстрогана, что это на меня не похоже... старость что ли?

пойду всем хвастать! ни у кого такого нету! ура!

Казалось бы, какая разница: намазывать или «кусками ложить»? Вкус продукта от этого не меняется. А дудки, еще как меняется! Вот обычный твердый сыр: если его порезать тоненькими кусочками – это страсть как вкусно, а если толстыми ломтями – ну, бутерброд бутербродом. С детства это со мной, ага. Странно, не так ли? Но однажды в гостях меня спросили, как я предпочитаю сыр тонко или толсто порезанный. И я поняла, что нас таких есть! Загадка… От варенье: хоть из креманки его чайной ложечкой ешь, хоть из банки столовой, варенье оно и есть варенье. Или пельмени: что сердечком их налепи, что корабликом, вкус одинаков. Особенный такой продукт, сыр. Загадка…
В жизни такое тоже случается, не только в кулинарии.

Я тут прогуляла день студента, ну это как всегда.
Первый экзамен первой сессии в универе был матан. Я, как обычно, пришла в начале первого, считая, что уже почти все сдали и ждать уже не долго. В коридире меня встретила толпа одногруппников. «Как сдают?» - спросила я. «Еще никто не выходил», - нервно ответили мне. Первый сдавший вышел из аудитории ровно в 13,00 (экзамен начался в девять). Словом, в аудиторию я зашла в половине десятого вечера. «Селедкина, вы какая-то бледная, аж зеленая», - сказал Юрий Эдуардович, - «может, вы лучше завтра придете?» «Ага, счас! Я второй раз такого не выдержу. Столовая, между прочим работает до двух! Моя голодная смерть будет на вашей совести!». В ноль часов 15 минут Юрий Эдуардович, я и трое моих сокурсников, неслись по заснеженной, ничем не освещенной тропинке на последний, отходящий в город автобус (да, корпус нашего факультета располагался в лесах). К счастью, мы успели. Билет я отвечала, сидя на холодном, жестком сидении автобуса, следующего по маршруту № 27, пределы считала, не снимая рукавиц. Нам никто не мешал, в салоне мы были одни. И вот экватор, пятая сессия, пятый экзамен по матану, последний. Беру билет, называю номер, Юрий Эдуардович смотрит на меня так странно задумчиво, а потом говорит: «Скажите, Селедкина, где вы такие билеты береты? Вот уже пять раз вы с Н.К., я знаю, что вы подружки, умудряетесь вытащить самые простые и очень похожие вопросы. Вот какой у вас вопрос? Несобственные интегралы второго рода? Вооот. А Н.К. только что вытащила несобственные интегралы первого рода. Как вы это делаете?!» Я предлагаю взять другой билет, ну чтоб хоть напоследок мы с Н.К. о чем-то разном на экзамене вещали. Юрий Эдуардович, обреченно машет рукой и говорит: «Да берите, но я готов сбрить бороду, которую холю и лелею пять лет, если вам достанется не 16-й. Ага, я попросил Н.К. вытащить второй билет, выпал 16-й»… Бороду Юрий Эдуардович таки сбрил. Через два с половиной года. А тогда он выиграл, на билете стояло число 16.

Дифуры у нас читал профессор международного уровня, известный, прославленный, увешанный регалиями. К студентам относился, как к неизбежному злу. Общаться меньше, чем с кандидатами наук, ему, видимо, было не с руки. Потому лекции он нам читал так, словно мы все уже кандидатскую на днях защищаем. Ясен пень, что мы ничего не понимали. Ну то есть абсолютно ничего. На экзамен вся группа решила писать бомбы, а какие варианты? И только при подготовке к госам, уже изучив кучу смежных дисциплин, перечитывая старые лекции, я поняла, насколько виртуозно подавался материал. Каждое слово было продумано и стояло на своем месте. Нам просто не хватало теоретической базы, чтобы понять этого странного профессора. Да, а тогда на экзамене, через два часа после его начала профессор встал, оглядел аудиторию задумчивым взглядом, изрек: «Все, коллеги, я устал. Приходите завтра». И ушел. Ничего не понимающие 15 студентов, не успевшие ответить, разошлись по домам. На следующий день им всем поставили трояки автоматом.

По методам оптимизации у нас был доктор наук, очень-очень молодой доктор. Он считал, что на пять знает только Господь, преподаватель знает на четверку, а студент не может знать лучше преподавателя. Кащенко его фамилия. Учитывая такое дело, я зубрила три дня. Три долгих июньских дня пропали зря, а сколько можно было интересного сделать, а! Кино, кафе, мальчики. Я от всего отказалась, даже книжки не читала, только учебники. Первый и последний раз в жизни я с таким рвением готовилась к экзамену. Лучше бы эти три дня на пляже провела, хоть не обидно было б. А дело было так. Естественно, я все, что полагалось ответила, задачи все решила. «Ну что же, хорошо», - говорит доктор наук. «это с каких таких песен хорошо? Отлично!», - заявляю я. «Селедкина, вы же знаете мой принцип. Ладно, вот вам еще задачи и вопросы. А там посмотрим». Решаю задачи, отвечаю вопросы. «Так, ну вот последняя задачка, и все», - смотрит на меня ласковым ехидным глазом молодой доктор. Смотрю на задачу и понимаю, что ничего не понимаю. Прошусь выйти, иду на кафедру, там два милейших препода, кидаюсь им в ноги с воплем: «Ну должен же кто-то поставить его на место!» Преподы смотрят условие, чешут затылки и говорят, что вот в прошлом году решение этой задачи составляло часть кандидатской диссертации кого-то там. Накидывают в общих чертах доказательство. Я иду сдаваться. Протягиваю листок, молодой доктор, ставший к тому времени злобным и красным, шипит, ставит мне четыре, и выбегает из аудитории. Потом рассказывали, как он рвал и метал на кафедре, крича, что как какая-то пигалица смогла…! Ладно, можно считать не зря готовилась.

С английским у меня всегда было плохо. Мне ставили четверки. Из жалости. А тут госы. Рассказать текст на тему, перевести без словаря отрывок, ответить на вопросы. Список вопросов прилагался. Ну, заучила тексты, ничего в них не понимая, ответы учила вместе с вопросами.  А что делать с переводом? Но мы помним про матан, да? В первой пятерке сдавать не пошла, дождалась пока Н.К. выйдет. У нее с английским все хорошо было. Н.К. выдала мне перевод своего текста, добавив, что в конце было еще что-то про консоль, но она не поняла, и вообще текст жутко трудный. Захожу, беру билет, опознаю вопрос, вспоминаю ответ, записываю русскими буквами текст на заданную тему. Дохожу до перевода, пытаюсь опознать хоть одно знакомое слово, кроме предлогов и артиклей, чтобы понять – тот ли текст Н.К. переводила, вижу в конце спасительное console, расслабляюсь и записываю полученный от Н.К. перевод. Это потом я узнала, что про консоль было почти в каждом отрывке. Мне повезло, именно этот билет отвечала Н.К. Я блистаю перед комиссией, вся из себя такая... с произношением. Все одобрительно кивают головами. Но моего преподавателя не проведешь, а она вообще за справедливость. «Знаете», - заявляет она комиссии, - «на занятиях Селедкина не отличалась знаниями, ей нельзя пятерку ставить!» Ну, мне терять нечего: «А спросите меня еще чего-нибудь», - нагло говорю я. Посыпались вопросы, но тут меня не поймаешь, оттарабанила, как стих. Комиссия поулыбалась и что-то выдала такое на английском (как потом мне сказали, пожелали успехов и удачи в дальнейшем). Конечно, я ни слова не поняла. И смело глядя на комиссию, с жаром выпалила: «Йес, ай ду!» На этих словах, в глазах моего преподавателя засиял огонь победы, набрав полную грудь воздуха, она гордо обвела комиссию взглядом, как бы говоря: «Вот, а вы мне не верили! Вот он истинный уровень знаний Селедкиной!» Но комиссия, быстренько поставила мне пять, и отправила восвояси, чтобы я еще чего не ляпнула. Такие дела.

Отредактировано Селедка_Таня (2012-01-29 00:51:15)

О рыбалке.
История эта произошла с моим отцом, но писать я буду от первого лица, мне так удобнее.

Мы тогда часто на водохранилище ездили. Рыбу ловили. Лещи, судаки. Здоровые были. Я-то никогда особо рыбалкой не увлекался, так, с мужиками, компанию поддержать, ну и от домашних дел свалить. А Юрка А. и Вовка Ш., они заядлые рыбаки были. Никакого по-маленькой. У Вовки язва была, Юрка всегда за рулем, а я не алкаш, чтобы одному. Спиннингом ловили, ну и сетями баловались. Бывало. Не в промышленных масштабах, конечно, не на продажу. Для себя. Помнишь, зимой на балконе всегда судаки мороженные лежали? Эх, зимы были! Не то что сейчас, сопли одни. В тот раз мы на двух снегоходах поехали. Приехали, лунок навертели, клев хороший пошел. Все обычно было. Хорошо наловили. Поели, что из дому захватили. Обратно засобирались. Только тронулись, метель началась. Такая, что ни зги не видать, и следы снегоходные замело в минуту. Я за Юркой рулю, стараюсь не отстать. Юрка он из любого места дорогу найдет, ни компаса, ни карты не надо. Едем. Темно уже. Метель. Тут мотор глохнет. Пока я пытался заводить, пока понял, что не по-хорошему не заведется. Юрку с Вовкой и не слышно уже. Думаю, попал. Одному мне не только ночью, но и днем дороги не найти. Орал, конечно. Но не надеялся. Даже если услышали, что я отстал, даже если искать стали, в такую погоду фиг что услышишь, не то что найдешь. Ни костер развести, ничего. Разве снегоход спалить… Там, видать, решили, что рано мне еще в ту страну… Нашел меня Юрка. На радостях чай из термосов допили. Сели втроем на один снегоход, ужались как эти… Едем. Потихоньку кемарить начал. Приехали. Бензин закончился. Куда приехали, где остановились, а … знает! А холодно, зараза. Да и устали в конец. Пожевали бутербродов, решили заночевать, утром пешком идти. Один спит, двое скачут, спать друг дружке не дают. А утром та же метель, только не черная, как ночью, а серая. Сугробы намело по пояс, продираемся. Рыба эта, чтоб ее, мешает. Окоченела уже, полено поленом. Ну, взяли по рыбине с собой. Юрка предложил. Кто же знал, что метель три дня будет. Все городские. Во льдах не застревали.

Их искали три дня. На снегоходах. Пешком. С собаками. Отец говорит, что был вертолет, причем не один. Но разве в такую погоду вертолеты летают? Или, может, временами метель стихала? Я не знаю. Но вертолеты могли быть. Все трое были топами на очень крупном заводе. Да и время было советское. На третье утро мама встала совсем седая. Абсолютно. Была блондинка, стала снежная.

Да не голодали мы. Снег ели. Строганину. Юрка, как в воду глядел. Соль у нас была. Жирок с боков слегка рассосался, да и все. Знаешь, чего больше всего хотелось? В баньку! Собачка нас нашла. Лайка. Выбежала невесть откуда. Ткнулась мне в коленку, пошли мол, не зевай. Помнишь, щеночка я приносил? Ее щеночек. Принес маленького такого, черненького. Глазки блестят, смешной. Помнишь? Да, когда ты из школы вернулась он уже был не лайка, а колобок на коротких ножках – мать его закормила напрочь! Тобик, Тобик. Мы его дедушке с бабушкой в деревню увезли. Хорошая собака была, умная.