ИНТЕРВТЮ с П.Винсом. Как видно -еще до премьеры. Ссылка не копируется, увы)))
ПЁТР ВИНС: «Пародия должна быть зубастой»
- Петр, в «Самом лучшем фильме 3-ДЭ» у вас первая главная роль. Поздравляем!
- Да, первая главная роль в первом российском 3D фильме. Волнуюсь, горжусь, жду премьеры.
- Вы – артист разговорного жанра. Стремились ли вы стать киноартистом или так жизнь сложилась?
- Сказать о том, что кино было моей целью, будет лукавством. Лет 10-15 назад я ничего подобного даже на горизонтах не видел. А потом постепенно началось – то одно, то другое. Это как аппетит приходит во время еды… Сейчас у меня аппетит есть, и он все сильнее. Хочется играть, играть много разного. На самом деле, «Самый лучший фильм» недалек от того жанра, которым я начал заниматься лет 20 назад. То есть, я снова пытаюсь показать себя в комедии. Хотя чувствую, что могу очень многое.
- То есть на съемках "Самого лучшего фильма 3-ДЭ" вам не было трудно?
- Ну, нет, сказать, что все легко далось было бы враньем. А врать я не люблю. В первые дни чувствовал себя страшно скованно, а потом оцепенение прошло. Спасибо всем профессиональным актерам, которые снимались в нашем фильме – Александру Балуеву, Александру Семчеву, Михаилу Ефремову и другим. Они мне очень помогали - что-то подсказывали, что-то показывали, что-то я сам схватывал. Учился в процессе. Было трудно. Но очень интересно. Кинематограф – это ведь очень захватывающее действо, которое тебя окружает с ног до головы и ты становишься его пленником. Сейчас "Самый лучший фильм 3-ДЭ" занимает все мои мысли, я все время думаю о нем, и он мне безумно нравится.
- Что за персонаж у вас?
- Его зовут Саня. Он друг главного героя, второй главный герой. По сути своей, человек, не глубоко начитанный, но, тем не менее, живущий кинематографом… Его кумиры – это те, кому поклоняется большинство мужчин моего возраста - Сильвестр Сталлоне, Шварценеггер – такие, как бы, геройские герои…. Они ему снятся по ночам, он постоянно цитирует их реплики из фильмов. Несмотря на свою недалекость, Саня обладает очень светлыми человеческими качествами и - самое главное – умеет ценить дружбу. В решающий момент он бросится на защиту своего товарища, пускай даже и за деньги. Он немного шаловлив, плут такой, но бесхитростный, не предаст…. И все, что он делает, он делает смешно…По крайней мере старается.
- Похож на вас?
- До смешного. Поскольку в Москве я – гость, во время съемок мне снимали квартиру, и эта квартира была очень похожа на ту, где живет мой герой. Может, мне специально такую нашли, чтобы грань между мной и Саней окончательно стерлась?
- Вы принимали участие в придумывании шуток для Сани?
- Да, конечно, всегда стараюсь это делать. Тем более, что в первую очередь мы стебемся над жизнью, потому все ситуации в фильме очень жизненные, узнаваемые. У нас кино о жизни, а жизнь о кино. Одно в другое перетекает. В этом и комизм ситуации.
- Сцены пародий легче даются, чем основная сюжетная линия?
- Наоборот. Пародийные сцены идут особенно тяжело. Самыми тяжелыми были сцены «Тараса Бульбы»… потому что на нас было по 25 килограммов амуниции, в которой приходилось еще и фехтовать. И все это на 40-градусной жаре – с раннего утра до поздней ночи. Я был Тарасом Бульбой… Слава Богу, помогли ребята-каскадеры, поучили немножко. Я стремился исполнять все каскадерские трюки самостоятельно, но мне не все разрешали. На сценах «Бульбы» пришлось попотеть в прямом и переносном смысле слова, но осталось очень приятное чувство удовлетворения от того, что все было не зря.
- Компания у вас была веселой - это ясно. Но, говорят, смеяться на съемках – плохая примета.
- Я в нее не верю. Мы смеялись постоянно, и это шло процессу только на пользу. У нас даже пробы камеры начались с «ржачки». По сюжету мы – три главных героя - должны были выйти из лифта. То есть лифт должен был закрыться, потом открыться, и – мы выходим. И вот – «Камера, мотор!», двери лифта закрываются, я нажимаю не ту кнопку, и лифт куда-то уезжает… Потом двери открываются – перед нами темный коридор, и где-то наверху едва слышно: «Начали!». А вокруг – никого.
- То есть вы приносите проекту удачу.
- Вообще-то за мной уже шлейф такой тянется, что у меня в руках все горит и ломается. Один раз лет в шестнадцать я остался один дома, родители уехали. За неделю их отсутствия в доме сгорели все лампочки, потек холодильник, сломался телевизор… Поэтому когда начались съемки и лифт поехал не туда - на кого валить? Естественно, на меня.
- Вы обижаетесь?
- Нет. Когда я приезжаю, обязательно кто-нибудь травмируется. На последней сцене Харламов благодаря мне прищемил руку в двери.
- Помимо Харламова, вы причинили боль всему российскому кинематографу и даже самому Никите Михалкову.
- Да уж. Но, надеюсь, что и у кинематографистов наших, и, прежде всего, у Никиты Сергеевича, хорошее чувство юмора. Им не будет больно. Они посмеются вместе с нами.
Тут пародия – слишком натянутое слово, потому что мы показываем, как мы НЕ умеем пародировать. Просто герои, помещенные в определенные обстоятельства, вынуждены снимать некие трейлеры к этим фильмам, а они совершенно не умеют этого делать. То есть это не прямая пародия. Просто мы брали какие-то ключевые куски или фразы из фильмов, а потом экранизировали их руками кинематографистов-лузеров. Например, есть в «Предстоянии» ключевая фраза: «Покажи мне сиськи»… Она уже как притча во языцех… «покажи мне сиськи»! Мы теперь друг другу так говорим.
- Вы пародируете Михалкова?
- Нет, я - за Дюжева, Михалков достался Гарику, он и ответит…
- Вы все ответите...
- Да нет, мы не боимся. Пародия должна быть зубастой. А иначе зачем она? У нас нет цели обидеть кого-то, мы не высмеиваем никого. Мы просто шутим, и в этом ничего обидного нет.
- Какая из пародий особенно зубастая?
- Надеюсь, что все. Но пародии в "Самом лучшем фильме 3-ДЭ" – только небольшая, хотя и яркая, часть основного сюжета. Основной сюжет, может быть, даже смешнее пародийных кусков. И гораздо зубастее. Я всегда критично отношусь к собственному творчеству и к проектам, в которых я участвую. Но, в данном случае, я уверен, что зритель выйдет из зала в очень хорошем настроении. Это будет очень смешно, правда.