В первый раз я ушла из дома навсегда, когда мне было пять лет. Я ушла не одна, со старшим братцем. Точнее, это он ушел со мной. Я была нужна, чтобы было не скучно, и в качестве громоотвода, когда мы все-таки вернемся пред грозные взоры родителей. В тот день мы сделали первую настоящую бом бочку. Из спичечных головок, металлической шелухи, и пузырька из-под бабушкиной микстуры. По случаю мы разжились (а попросту говоря - сперли) двумя коробками дефицитных спичек. Одни были с головками зеленого цвета, другие – красного. Долго думали, какие спички взять. Обычные коричневоголовочные, которые лежали в кухне на буфете, взять не было никакой возможности, тут же начались бы пытки крапивой. А эти свежеспертые, никем не учтенные спичечки можно было расходовать, как вздумается. Одну коробку мы решили потратить на зажигание сигарет, которые мы когда-нибудь найдем. Вторую – на бомбочки. Словом, выбрали красные. Зеленые мне было жалко, они очень подходили к моему новому платью: мини, светло-зеленая клетка, клубничка на кармане. Все подготовительные работы были проведены за поленницей, в тихом уединенном месте, где приятно пахло смолой и деревом. Испытания были назначены на тринадцать ноль-ноль за забором и кустами. Разбитое окно и курица, павшая от случайного осколка были цветочками. Наверное, бабушка никогда не простила бы нам своей микстуры, вылитой в георгин. Если бы дедушка не заступился. Георгин тоже оказался последней скотиной, заботы о своем здоровье не оценил, осенью, как все, пожух, был выкопан и зимовал в подполе. А мог бы, мог бы и до нового года цвести, паразит.
Выслушав бабушкины посулы «И никакой рыбалки!», мы поняли, что в этом доме нам больше не жить. Отрезали хлеба полбуханки, насыпали в освободившийся коробок соли, сорвали пару огурцов, завернули все это в газету, и ушли из дома. Навсегда.
Сразу за домом начинался лес. Идем мы по лесу, мечтаем, как нас медведь съест, вот взрослые и узнают, кого они так не ценили. Ах да, медведи в нашем лесу не водятся. Тогда волк съест. А они забегают… Точно, волков тоже нет… Пусть лиса! Да, пусть лиса нас съест, а они, а они точно прибегут и станут слезы лить, и на рыбалку пятьсот раз отпустят! Сладостное чувство мелкой мести окутало нас. Идем, значит, малину-чернику в рот складываем. Вдруг навстречу – лось. Встал перед нами, влажным глазом на нас глядит, моргает хитро и к братцевой рубашке тянется. Отломил он хлеба, солью посыпал и лосю скормил. Тот нам подмигнул напоследок и дальше по своим делам побежал. Идем мы, лосиные рога обсуждаем, не тяжело ли их носить и не чешутся ли они – думаем. Вышли мы на поляну, а там свадьбу поют-танцуют. Наелись мы конфет, печений и колбасы, напились лимонада, наврали, что домой идем, и дальше пошли. Тут уж смеркаться начало. Вышли мы к полю. Там колхоз то ли рожь, то ли пшеницу убирал. Половина поля уже убрана была, солома в скирды собрана. Ну мы со скирды накатались сперва. Я, правда, не очень долго, все-таки я была леди в мини, и попа довольно быстро стала попой не истиной леди. Братцу хорошо, он только шорты немного порвал. Раскопали мы себе гнездышко, лежим, в небо смотрим. Братец про полярную звезду, большую медведицу и умку заливает. Он большой был, у них природоведение уже было.
Утром от рычания и лязга комбайна проснулись. Из гнезда выползли. Пальцы пососали. Есть хочется. Поставили вопрос ребром. Проголосовали. Единогласно приняли, что навсегда уже наступило. Можно и домой, к молоку, к бабушкиным булкам с маком.
Бабушка уже набрала воздуху в грудь, но дедушка сказал: пусть поедят сначала. И мы лопали пшенник, булочки, пили молоко. Вполуха слушали причитания бабушки, которая все подкладывала, подливала, намазывала, вытаскивала из русской печи все новые противни с плюшками.  Видели смеющиеся ласковые глаза дедушки. И не было на свете никого счастливее нас.
Ну, потом 20 соток огорода мы с братцем все-таки выпололи. Не сразу, конечно. Неделю старались. Но на рыбалку отпускали. Каждый день, да.

Ян, окстись) графоманов и без меня хватает.

Ян, угу-угу, редактора на меня нет)

ты звони - я тебе по телефону начитаю-напою, ух!

дамы, вы меня пугаете!
ясен пень, что не о физиологии речь.

или вы меня убить сегодня хотите?
к этому моменту рефери уже досчитал до девяти, но мой воображаемый тренер выбросил на ринг полотенце, чтобы прекратить избиение. Тайм-аут.
Напиться что ли?

Разговор наш, конечно же продолжаица (кажется, так правильно надо писать? ))
Извини, что напугала тебя своим молчанием.
Ты прав, немцев буду гнать поганой метлой, от ирландцев отбрасываться картофельными очистками, а начальника отравлю. И будем разговаривать, как ни в чем не бывало…
И не надо поникать головой!
Вота…

Сейчас милиция, тьфу, полиция совсем не то, что раньше. Она советской полиции, тьфу, милиции в подметки не годится.
Как-то в начале сентября, когда все уже поделились летними впечатлениями, пролистали учебники, и сошлись во мнении, что второй класс это вам не первый, слонялись мы с Л.К. по двору. Кроме нас там никого не было, что странно – погода отличная, а уроков еще мало задавали. Проходя мимо мусорки, мы заметили там свеклу. Нормальная такая свекла, большая, примерно с голову каждой из нас по отдельности, насыщенного цвета, почти не порченая, даже крысами еще не погрызенная. Кому из нас первому пришла в голову мысль, я не помню. Но мысль пришла и уходить не собиралась, наверное, инстинкт самосохранения в отпуске был или покурить вышел. Как приворожила нас эта свекла. Девицы мы были решительные, слово от дела далеко не отбегало. Свеклу под мышку и вперед, на 14 этаж. А лифт там редко работал, и в тот день все было как всегда, то есть пешком. Л.К. коса мешала, тяжелая она у нее была – почти до колен, рыжая такая, пушистая, пока она ее дотащила (Л.К. косу, конечно. а не наооборот), я уже давно поднялась. Стою на общем балконе, вниз смотрю, Л.К. жду, свекла рядом лежит. Готовится, хвостиком лениво шевелит. Плюнула я через перила пару раз, ну там направление ветра определить, силу… Хорошо пошло, кучно легло. Тут и Л.К. подтянулась. Чтобы никому не было обидно, взяли мы свеклу в четыре руки, над четырнадцатью этажами атмосферы выставили, момент ждем. Права на ошибку у нас не было. Свекла-то одна. Пойди такую поищи, башмаки сносишь. Ждем, с ноги на ногу переминаемся. А свекла тяжелая, зараза, целый килограмм, а то и два! Но выстояли, вытерпели, закалили дух. И понеслась наша свекла вниз – чпок! – и багрово-фиолетовые брызги веером, красотаааа. «Ой! Ай! Ух, вы паразиты! А ну слезайте! Я вас в милицию сдам!» - принесла дворничиху нелегкая. На пятом этаже жил А.К. Пришлось к нему в гости идти, он давно звал, на варенье с чаем. Можно и варенье, нам тогда ни к чему было за фигурой следить.
На следующий день на третьем уроке в класс вошла завуч, дворничиха и милиционер. Здоровый такой дядька с усами, злющий – страсть. Это сейчас я понимаю, что пришел молодой пацан после школы милиции, усы для солидности отрастил, а что хмурился, так это чтоб не смеяться, не иначе. А тогда душа в пятки ушла. Переглянулись мы с Л.К., что трудно: она на первой парте сидела, я – на последней, поняли – по наши души пришли. Нет, ну как так! Нашли, а ведь не видел никто, дворничиха разве что макушки наши могла разглядеть из-за ограждения торчащие. А нашли! Что значит моя милиция. Дворничиха кулаком махала, милиционер ее успокаивал, завуч нудела о несознательных элементах, своими вражьими поступками влекущих молодую социалистическую республику в пучину загнивающего капитализма, пугала родителями, директором, гиеной огненной. Мы осознали, обещали, Л.К. даже всплакнула. Но это понятно, у нее еще не было двоек по поведению.
Два дня мы ходили по школе королями, нам все завидовали, из четвертого класса смотреть приходили даже. А потом М.Г. с крыши школьной сарайки с садовым инвентарем спрыгнул и ногу сломал, и про нас забыли.